Канон нам почти не мешает
Члены команды «Игра на чужом поле» играли во многие игры, но иногда не хватает одной маленькой детали, чтобы остаться по-настоящему удовлетворенными. Мы решили исправить это. Нет, канон нам не так уж и мешает, особенно, если можно что-нибудь в нем изменить и дойти-таки до высот блаженства. Если вы тоже недовольны тем, как разработчики любят ваших любимок — мы ждем вас!
Название: Его маленькие тайны
Канон: Pillars of Eternity
Пейринг/Персонажи: Алот/ж!Хранитель (гламфелленка)
Формат работы: текст
Категория: гет
Жанр: PWP
Кинки: оральный секс, orgasm denial
Тема тура: постыдная тайна
Рейтинг: NC-17
Размер: ~1500 слов
Примечание: Автор понятия не имеет о кухне гламфелленов, так что ешьте, что дают)
В убежище Вестников было жарко, натоплено так, что вскоре забывалось о лютом морозе снаружи. Сигне смахнула с лица волосы и посмотрела на Алота, сидящего на застеленной шкурами постели напротив нее. В единственной отдельной комнате, жалованной Хранительнице Вестником Ватниром, еще жарче, и на смуглой коже Алота — успел загореть под ярким солнцем Архипелага — поблескивали капли пота. Поблескивали у ключиц, а потом срывались и стекали под ворот белой вайлианской сорочки, которую Алот стеснительно отказывался снимать даже в постели. Сигне не была против. Ей так нравилось даже больше. В этом была какая-то тайна и интерес.— Что ты задумала? — с некоторой опаской спросил Алот и взглянул на Сигне из-под тревожно сведенных бровей.
— Я хочу знать о тебе больше, — мягко ответила Сигне и, потянувшись, погладила его по тыльной стороне ладони. В конце концов, чем не занятие для долгого вечера посреди затянувшейся снежной бури?
— Ты знаешь обо мне достаточно, — нервно пожал плечами Алот. — С тех пор, как мы встретились в Позолоченной Долине, — так и вообще без малого все.
Сигне покачала головой. Да, в целом, он был прав. Но ей этого было недостаточно. Она — гламфелленка и привыкла, что люди в ее племени знали друг друга с колыбели, помнили и ошибки, и победы, и это давало чувство непоколебимого единства, такого важного в суровой действительности Движущейся Белизны. Она любила Алота, в этом не было сомнений, как нет сомнений в том, что весной на границе тундры растает лед. Но все же она мечтала узнать о нем как можно больше, и, может быть, сегодня был лучший момент для откровенности.
Сигне бросила взгляд на деревянный столик грубой работы, уставленный знакомыми с детства яствами, большей части которых, она может поспорить, Алот никогда не пробовал. Она хитро усмехнулась, заправила за уши белоснежные пряди и предложила:
— Давай поиграем в игру.
— Ты же знаешь, я не очень люблю игры, — парировал Алот, глядя на нее с явным недоверием. Темная косичка упала ему на плечо, и Сигне провела взглядом вдоль нее, по напряженной шее к тонким ключицам, потом — под ворот сорочки и, уже силой воображения, — дальше. Потом облизнула губы, плотоядно и жадно и, похоже, испугала Алота еще сильнее.
— Не бойся, — она подползла ближе, погладила его по бедру и потянулась к лицу, чтобы потереться своим носом о кончик его. — Это приятная игра.
Алот прикрыл глаза и вздохнул, когда она легонько поцеловала его в губы, такие же пересохшие от мороза, как и ее собственные. Ему помог бы жир белого гуся, который гламфелленские охотники всегда имеют с собой, уходя на охоту в тундру, но разве ж Алота заставишь употребить что-то подобное?
— Я завяжу тебе глаза и буду давать пробовать наши кушанья, — сказала она, продолжая оглаживать его бедро, осторожно приближаясь к паху. — Если угадаешь, то я тебя приласкаю так, как ты любишь. А если нет...
— Мне не нравится по крайней мере два пункта из перечисленных, но продолжай, — ответил Алот. Голос его едва заметно срывался, несмотря на то, что Алот все еще пытался выглядеть невозмутимо.
— А если нет, ты расскажешь мне секрет, — хихикнула Сигне, подобравшись пальчиками к особенно горячему на ощупь месту, где у сгиба бедра начинали ощущаться жесткие завитки волос. — Какой захочешь. Но не про то, как спрятал в чулан туфли соседа по Академии. Что-нибудь по-настоящему... стыдное.
Алот сглотнул, кадык прокатился снизу вверх по тонкой шее. Сигне, едва касаясь, гладила его по лобку, нарочно не касаясь уже набухшего члена.
— Обещай, что Эдер ничего об этом не узнает, — выдохнул Алот, а потом прикусил нижнюю губу. Еще одна прозрачная капелька скатилась по шее под воротник, и Сигне мучительно захотелось ее слизнуть. Соль в Белизне — редкое лакомство, так что Сигне соединила бы два удовольствия сразу.
— Не узнает, — хрипло ответила она, и провела-таки языком от мочки острого уха вниз по шее Алота, вдыхая его знакомый и такой возбуждающий запах, чувствуя вкус его разгоряченной кожи. — Но сначала я все же завяжу тебе глаза.
Он выглядел еще привлекательнее с куском какой-то грубоватой ткани, повязанной на глаза: немного растерянный, комкающий рукой нижний край рубашки, нахмуренный от предчувствия неизвестности. Сигне раздавила между пальцами ярко-оранжевую ягоду и легко коснулась его губ.
— Оближи мне пальцы, — шепнула она, и он покорно приоткрыл рот, скользнул языком по подушечкам. — Что это?
— Мьюн-ягода, — поморщившись, ответил он. — Но ведь их просто так не едят? Со мной точно все будет в порядке?
— Конечно, — снова хихикнула Сигне. — Ты угадал верно. Сейчас получишь награду.
Он рвано выдохнул и стиснул челюсти, когда почувствовал, как Сигне приподнимает его рубашку, а потом — касается губами кончика члена. Она любила ласкать его ртом, а он обожал ее ласки, хотя никогда не признавался в этом вслух. Рот Сигне наполнился слюной от предвкушения ощущения сладостного заполнения, от мускусного запаха и мыслей о том, как это понравится Алоту. Она обильно облизала губы и взяла член на полную глубину, выбив из Алота едва слышный стон. Положив руку ему на живот, она чувствовала, как напрягаются мышцы в ритме ее размеренных движений. Сигне знала, что Алот постарается не издать ни звука, ведь в соседней общей комнате и впрямь спал — крепко, но все равно слишком близко — заклятый друг Эдер, который не преминет, если что, выдать утром несколько шпилек. Когда она с влажным хлопком выпустила член изо рта, Алот вздрогнул и подался было вперед, но она возразила:
— Время следующего испытания.
Алот тяжело вздохнул. На это раз ему достался тоненькая пластинка копченого тюленьего сала — видимо, из чьих-то неприкосновенных запасов, оставленных для важных гостей. Алот покатал сало на языке, нахмурился, пытаясь узнать продукт. Сигне хихикнула. Где бы Алот ни путешествовал, вряд ли ему доводилось есть это раньше.
— Копченая рыба? — неуверенно произнес он.
— Не-е-ет, — с толикой превосходства протянула Сигне. — Ты проиграл. Это было копченое тюленье сало. Теперь рассказывай.
— Что?! — напрягся Алот. На мгновение Сигне пожалела, что затеяла эту игру, — она знала, как сложно Алоту даются моменты доверия. Но в конце концов, она ведь разрешила ему самому выбрать ту постыдную тайну, которую он ей расскажет, так?
— Что хочешь, — промурлыкала она. — Что-нибудь возбуждающее и горячее. Что сам захочешь мне поведать. Может, о том, как ты узнал, что любишь, когда тебя ласкают ртом?
Алот нервно сглотнул и помотал головой. Но потом тихо заговорил, напрягшись от шеи до пяток.
— Я никогда... не знал, что я такое люблю. Пока ты мне... не показала. Сойдет за тайну? — и добавил, нервно посмеиваясь. — О, что бы сейчас дополнила Изельмир...
Сигне кивнула. Она ему верила, вернее — прекрасно знала, что именно так дело и обстояло. Достаточно было вспомнить выражение его лица, когда она впервые встала перед ним на колени и развязала гульфик.
— Хорошо-о, — задумчиво протянула она. — Тогда следующее.
Задачка была намеренно простенькой.
— Эккевит, — уверенно произнес Алот, облизав смоченные в напитке пальцы Сигне. Она кивнула, потом вспомнила, что он ее не видит, хмыкнула и вернулась к недавно брошенному занятию. Бегая кончиком языка от уздечки к основанию члена, она даже не пыталась обратить взгляд на лицо Алота, потому что и так знала, что увидит. Наверняка он морщился и стискивал зубы, все яростнее кусая себя за нижнюю губу, чтобы не застонать. И снова она закончила на самом интересном месте, когда низ его живота уже начал ходить ходуном. Алот разочарованно вздохнул.
— Снова эти твои... испытания? — почти сердито спросил он, когда Сигне подняла голову, утирая губы. Она только насмешливо фыркнула.
Алот осторожно принял из ее руки кусочек сырого китового мяса. Конечно, вкуснее было бы есть его еще горячим, только что отделенным от выброшенной на лед туши, но и теперь было вкусно. Сигне отрезала еще кусочек и бросила себе в рот, жмурясь от удовольствия, но вдруг ее отвлек странный гортанный звук.
— Что это... это что, сырое мясо? — возмущенно воскликнул Алот, выплевывая кусок в руку и пытаясь сдержать спазм в горле.
— Китовое, ага, — ответила Сигне. — Тебе не понравилось?
— Мерзость, — коротко ответил Алот.
— Это наше праздничное блюдо, — вздохнула Сигне. — Вернее, праздником становится любой день, когда китобоям удается вернуться с добычей. Жаль, что тебе это показалось невкусным, но... ты угадал. Так что снова заслужил награду.
На этот раз она не стала над ним издеваться. Ласкала его так, как он любит, — глубоко, влажно, помогая себе рукой до тех пор, пока он, сжавшись, как пружина, не наполнил ее рот горячим солоноватым семенем, которое она с наслаждением проглотила. А потом Сигне сама сняла с него повязку и мягко поцеловала в лоб. Алот улыбнулся, поймал ее узкие ладошки и поднес к собственным губам.
— Не знаю, какие тайны ты хотела еще узнать... — тихо сказал он. — Но игра оказалась... не такой страшной, как я думал.
— Может, повторим? — усмехнулась Сигне, кивая в сторону столика с едой. — Ты еще не пробовал икру горбатой рыбы, засоленную в смеси тюленьей крови и...
— Ничего не хочу об этом знать! — мотнул головой Алот. — Уж лучше галеты.
Сигне не возражала. В конце концов, галеты тоже были солеными.
... Когда Сигне уснула, Алот еще долго лежал, обнимая ее и глядя куда-то в глубину комнаты, освещенной медленно потухающей масляной лампой. Хорошо, что ее устроила такая маленькая тайна. Хорошо, что она не требует от него большего. Он когда-нибудь расскажет ей о Таргуне, о неудавшемся опыте, к которому он приложил свою руку, о своих страхах и о том, почему он до сих пор не может принять анимансеров, но... Не сегодня. Сегодня ему было слишком хорошо, чтобы о таком думать.
Название: Athair
Канон: Ведьмак 3: Дикая охота
Пейринг/Персонажи: Цири/Эмгыр, Цири/спойлерДуду Бибервельт, Эмгыр/спойлерЛже-Цири
Формат работы: текст
Категория: гет
Жанр: драма, PWP
Кинки: юст, инцест, псевдоинцест
Тема тура: постыдная тайна
Рейтинг: NC-17
Размер: ~1650 слов
Примечание: 1. Частичный кроссовер с книжной сагой, точнее, ее АУ-версией. 2. СпойлерОдежда допплера – это он сам, ее нельзя снять.
Он просит называть его «отец». По-нильфгаардски «athair». Цири смотрит на Эмгыра вар Эмрейса, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов, Императора Нильфгаарда и так далее. Смотрит на его седеющие зачесанные волосы, хищный крючковатый нос и широкую волевую челюсть. Она не видит отца, ведь ее отцом всегда был Геральт. Его унизанные перстнями пальцы неторопливо постукивают по подлокотнику, а в желтых глазах она читает оценивающее выражение. Его широкие плечи всегда расправлены, а подбородок надменно поднят. И этот человек хочет, чтобы она называла его «отец».
С трудом протолкнув вставший в горле комок, Цири откладывает какой-то меморандум, который они сейчас обсуждают, поднимается и, неразборчиво промямлив: «Мне надо идти, отец», — выскакивает из кабинета. Она ощущает, как тяжелый взгляд желтых глаз упирается ей куда-то между лопаток все время, пока она торопится к двери.
Стремительным шагом — так, как по дворцу ходят только она и Эмгыр, пока остальные степенно вышагивают — Цири несется к своим покоям, на ходу распуская тугую шнуровку модных рукавов и ослабляя ворот. В одиночестве свой спальни она сдирает многослойный императорский наряд, швыряет его безобразной черной кучей на пол и бросает короткий взгляд в огромное зеркало.
Цири знает, что Эмгыр приходил за ней в замок Стигга, чтобы взять ее — не как дочь и наследницу, но как женщину. И Геральт, и Йеннифер не сказали об этом ни слова, но она сама поняла — по их недомолвкам, по случайным фразам, брошенным чародейками из Ложи, додумала из грязных намеков Вильгефорца и беспощадно прямых заявлений Аваллак’ха о ее генах. Она нужна была ему так же, как эльфам. А потом стала не нужна. Он посмотрел на нее и отказался от всех своих грандиозных планов, в чем бы они ни состояли. А теперь хочет, чтобы она звала его отцом.
Нервно прикусив губу, Цири достала из гардероба простые кожаные штаны, свободную рубаху и сапоги с высоким голенищем. Запустила пальцы в волосы, разрушая сложную прическу, вынула несколько украшенных драгоценными камнями шпилек и лент, следом на пол посыпались остальные. Наскоро натянув одежду и обувь и приладив на спину ножны с неизменной Ласточкой, Цири, как была, с распущенными, свивающимися в крупные локоны волосами, сосредоточилась на мгновение — и исчезла из комнаты.
Появилась она посреди просторного двора на другом конце континента, и холодный ветер швырнул ей в лицо ее собственные волосы, на секунду лишив зрения. А когда она убрала их, вокруг стояла полудюжина охранников, направивших на нее обнаженную сталь.
— А, это милсдарыня пожаловали, — лениво протянул один из них, и оружие опустилось, а охранники потянулись на свои посты.
Цири стремительно пронеслась знакомым маршрутом, притормозила только у тяжелой темной двери, которую охранял очередной головорез. Она вопросительно мотнула головой в сторону двери, и охранник также молча кивнул ей и посторонился.
Она вошла в просторный кабинет, обставленный с аляповатой, показной роскошью — обилие ярких ковров на полу, картин и гобеленов на стенах, статуэток на полках. Широкое окно было занавешено больше чем на половину толстой темной шторой, и свет падал только на огромный массивный стол, заваленный бумагами, оставляя остальную комнату в полумраке.
— Привет, Цири.
За столом сидел Вилли, Ублюдок Младший, и грустная улыбка на его одноглазом отталкивающем татуированном лице с грубыми чертами смотрелась столь же неуместно, как монашка в борделе.
— Привет, Дуду.
Цири смотрела на него с отчаянной надеждой, и улыбка сползла с его лица.
— Опять, да? Не оставляю надежды, что когда-нибудь ты посетишь меня просто как друг. Мы посидим, выпьем вина, поболтаем, как раньше.
— Прости. — Она отвела взгляд. — Это сильнее меня.
Зашуршала ткань, скрипнули ножки кресла.
— Я понимаю, — произнёс Дуду уже совсем другим, изменившимся голосом. Голосом, от которого она вздрогнула. — Подойди.
За столом стоял Эмгыр вар Эмрейс, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов, Императора Нильфгаарда и так далее. Именно тот, кого она оставила полчаса назад в собственном кабинете в Нильфгаарде, за полконтинента отсюда. Он стоял вне полосы света, льющегося на стол, и в этом искусственно созданном полумраке, если не приглядываться, можно было не заметить, что у него тоже только один глаз.
Цири сглотнула. Она никогда не успевала уловить момент превращения, и от этого было только жутче.
— Подойди, — с нажимом повторил Эмгыр... Дуду... Эмгыр.
Она повиновалась.
— Цирилла, — в его глубоком голосе было столько властности, уверенности в себе, что Цири слегка замутило. Он прикоснулся к ее распущенным волосам, пропустив несколько прядей сквозь пальцы, и велел: — Убери меч.
Негнущимися пальцами она отстегнула перевязь и прислонила Ласточку к стене за креслом.
— Хорошо. — Он улыбнулся уголком рта и запустил в волосы всю пятерню, притягивая ее за затылок и вовлекая в поцелуй.
Его уверенные, хозяйские движения заставляли сжиматься что-то внутри Цири, и оттуда из глубины по ее телу с бешеной скоростью разливалась обжигающая лава. Она застонала прямо ему в рот, обхватывая шею руками и бесстыдно прижимаясь всем телом. В ответ он подхватил ее под бедра и резким движением усадил на стол, прямо на разбросанные бумаги.
Цири обвила его ногами и попыталась запустить руки под края его расшитого золотом дублета. Ничего не получилось — там просто не было зазоров. Но Эмгыр отреагировал на эту попытку — схватил ее за руки и завел за спину. Одной рукой он сжал ее запястья, а второй — смял грудь прямо сквозь рубаху. Его губы спустились на шею, и Цири выгнулась, удерживаемая от падения на стол только его рукой.
Ей казалось, что она никогда не испытывала ничего подобного ни с одним из немногих своих любовников. Его руки размягчали ее словно глину, лепили из нее то, что было угодно ему, чтобы через мгновение придать совершенно новую форму, и Цири это безумно нравилось. Нравилось плавиться в его руках, нравилось забываться и терять себя, оставаясь чистым ощущением, наслаждением от того, что он с ней делал.
Его рука скользнула в растянутый ворот и сдавила грудь, вызвав у Цири новый стон. Она заелозила на столе и потерлась промежностью о выпирающий сквозь одежду твердый член. В ответ Эмгыр отпустил ее руки и, сдернув со стола, развернул спиной. Прижал, упираясь членом в ягодицы, покрыл поцелуями обнаженные плечи. Рубаха сползла на талию, окончательно оголяя груди, и его широкие ладони накрыли их, сжимая, сводя вместе и разводя. Приподнимая, потянул за соски, и Цири прошила волна острого удовольствия, заставляя извиваться в его руках.
— Ложись. — Эмгыр надавил на плечи, вынуждая опуститься на стол, и к голой коже тут же прилипло несколько листков, но она не обратила внимания, потому что в этот момент Эмгыр стягивал с нее штаны. Она вертела задом в попытках ему помочь и нетерпеливо поскуливала. И когда он наконец вошёл в нее, одним рывком, она чуть не заревела от переполнявших ее чувств.
Он трахал ее, резкими, мощными толчками, от которых трясся даже стол, а она сминала в кулаках бумаги, заливала документы слюной и изо всех сил старалась отрешиться от мысли, что у настоящего Эмгыра на столе идеальный порядок. Когда от ударов опрокинулась чернильница, и под самым носом у Цири образовалась темная лужица, она дернулась назад, хотела поменять позу, но он удержал ее за шею, вжимая в стол. Навалился сверху, вдавливая в кожу спины ряды крохотных твердых пуговиц, и выдохнул в самое ухо:
— Ласкай себя.
Невозможно было и думать ослушаться его. Неловко высвободив руку, Цири запустила ее между ног, привычно находя нужное место, сделала всего пару круговых движений и окончательно потерялась в ощущениях. Казалось, что минула вечность в круговерти похоти, наслаждения, муки, вины и угрызений совести, когда ее тело наконец достигло той точки возбуждения, выше которой ничего нет. Она задохнулась криком, ощущая, как в живот и ноги выстреливают острые спазмы удовольствия, как пульсирует вокруг мужского естества ее нутро, и как расслабляются перенапряженные мышцы спины.
Эмгыр сделал еще несколько движений, будоража в ней слабые отголоски только что полученного удовольствия, и выскользнул из нее. Цири не видела, что он сделал, но очевидно тоже тем или иным способом достиг разрядки.
Она выпрямилась, натягивая одежду, бросила полный отвращения взгляд на учиненный ими на столе бардак, и, не поднимая глаз на Эмгыра, пробормотала:
— Спасибо. Мне надо идти, меня будут искать.
Он не ответил, но, когда Цири уже дошла до двери, услышала, как он позвал ее. Она нехотя обернулась.
Перед столом, на свету, стоял Дуду в своем облике низушка, смотрел на нее единственным глазом, в котором Цири никак не могла разобрать выражение, и молчал. Потом выдавил:
— Ты... Тебе... Я... — замолчал. А потом махнул рукой: — Неважно. Тебе надо идти.
И Цири, ощущая себя последней тварью, выскочила за дверь. Она догадывалась, что хотел, но не мог сказать ей Дуду. У него была примерно та же проблема, что и у нее. Или даже паршивее, ведь Цири бывала с ним. Но — не совсем с ним. Совсем не с ним. Наверняка, это ужасно унизительно. Чувствуя, как горят от стыда щеки, она выскочила на лужайку перед домом и открыла портал в свою спальню.
К счастью, никто ее не хватился. Было бы не избежать скандала, если бы кто-нибудь застал ее в таком виде — растрепанную, лохматую, раскрасневшуюся. Пахнущую совокуплением. Наскоро приведя себя в порядок, она снова облачилась в придворный наряд, его повседневный вариант, и отправилась в деловую часть дворца. Она чувствовала, что у нее наконец достанет сил на общение с Эмгыром. Еще, по крайней мере, на неделю-другую.
Однако его личный секретарь сообщил, что Император покинул дворец и вернется, скорее всего, только завтра. Цири давно уловила этот нюанс: если Эмгыр ехал по делам, ей сообщали, куда именно он отлучился. А если ехал к фаворитке — то вот так, обтекаемо «покинул дворец».
Про фаворитку Цири тоже знала. Подслушала сплетни дам и служанок, и один раз даже проследила за каретой Эмгыра. Небольшой уютный домик на окраине столицы, в котором жила молодая особа по имени Цирилла. Со светлыми волосами, зелеными глазами и безупречными манерами.
И ее Эмгыр не просил называть себя отцом.
Цири стиснула зубы, чтобы не закричать от разочарования, и вернулась к себе. Видят боги, ее жизнь и так никогда не была простой. Но могла ли она подумать, что с обретением того, что он называл «ее местом по праву рождения», все станет еще сложнее. Невыносимее.
Только жалкая, почти незаметная надежда, что однажды он решит, что эта Цири не так уж отличается от той, и...
Нет, это просто безумие.
Ну почему, почему он передумал тогда в замке Стигга?!
Название: Большой театр
Канон: Dragon Age: Inquisition
Пейринг/Персонажи: спойлерж!Тревельян, Ливиус Эримонд, Флорианна де Шалон, Том Ренье, Красс Сэбрис
Формат работы: текст
Категория: джен
Жанр: крэк
Кинки: пет-плей
Тема тура: прогулка с питомцем
Рейтинг: R за кинк
Размер: 670 слов
Новый спектакль в Большом театре Вал Руайо вызвал огромный ажиотаж, поскольку был посвящен деяниям Леди-Инквизитора Тревельян. Билеты на представление раскупили через день после поступления в продажу, и достать контрамарку или арендовать ложу стоило целого состояния. По всей Империи принимались заклады на то, в каком свете будет представлена Инквизиция: большинство склонялось к злой сатире и насмешкам над ее достижениям.Однако скандал начался еще до представления.
За полчаса до начала спектакля — как раз, когда подтягивается основная часть высокой публики, чтобы успеть продемонстрировать наряды, но при этом не успеть утомиться — к главному входу с помпой и грохотом подкатила большая черная карета, запряженная шестеркой вороных. Дверца распахнулась, выкидные ступеньки разложились, и по ним на четвереньках спустилась фигура в черной одежде непонятного кроя и в черной кожаной маске в виде собачьей морды. За ней еще одна. И еще. И еще. Выходя, они останавливались по бокам от ступеней, так и замирая на четвереньках.
Только подъехав, карета привлекла много внимания. Сейчас же, казалось, все, кто находился на широком парадном крыльце театра, не сводили глаз с этого странного зрелища.
Несколько секунд ничего не происходило, затем из глубины кареты показалась нога в изящной туфельке, тут же скрывшаяся за кружевным подолом роскошного платья. По ступеням нарочито медленно спустилась женщина в безупречном наряде по последней моде. Ее лицо целиком скрывала простая серебряная маска, края которой расходились лучами, отчего казалось, что это бледное солнце.
Сойдя на цветные плитки подъездной дорожки, она замерла на мгновение, а потом, изящно наклонившись, по очереди прицепила своих спутников за кольца на воротниках на сворку и двинулась ко входу. Ее «собаки» следовали по бокам и чуть впереди. Над площадью повисла тишина, оттеняемая еле слышным шелестом шепотков.
Перед ажурной аркой входа женщина остановилась и протянула портье прямоугольник плотной бумаги. Портье в маске служителя театра недрогнувшей рукой принял приглашение и, внимательно изучив, невозмутимо сообщил:
— К сожалению, с животными на представление нельзя.
Казалось, все гости обратились в слух, ловя каждое произнесенное слово.
— Ах, оставьте, — захихикала женщина и наклонилась потрепать по волосам ближайшего спутника. — Мои ребятки отлично выдрессированы. Ливи, голос!
Один из них зарычал.
— Лори, служи.
Единственная среди них женщина опустилась на пятки и сложила руки в кожаных перчатках перед собой.
— Видели? Томми, умри!
Крупный мужчина, из-под маски которого торчала густая черная борода, упал на бок и замер.
— Ну а Сэрби, — она вновь потрепала по голове одного из «псов», — готов исполнить буквально что угодно, понимаете? Они не доставят проблем. Это мои самые вышколенные ребятки. По правде сказать, они не самые выдающиеся в своре. Видели бы вы моего прекрасного Соню, ах, что за стати! Я даю ему лириум, чтобы он чувствовал себя могучим. — Словно бы вспомнив, с кем разговаривает, женщина прервала себя. — И все же я понимаю, это ваша служба. Поэтому прошу, примите за хлопоты.
Бумажный прямоугольник в руках портье сменился увесистым расшитым кошелем, и он низко поклонился, сделав приглашающий жест:
— Добро пожаловать в Большой театр, миледи. Желаю приятного времяпрепровождения.
— О, непременно, мой дорогой, непременно.
И женщина прошла под своды театра, по дороге зацепив все еще лежащего мужчину носком и шикнув: «Томми, рядом, хороший мальчик».
Никто так и не сумел выяснить, кто она такая. У нее было приглашение в ложу маркиза де Салора, уже почти год гостящего в Антиве и сдававшего ее всем, кто мог заплатить. Она ни с кем так и не пообщалась в фойе — когда известный своей отчаянной храбростью шевалье Мажори попытался с ней заговорить, все ее «псы» подняли лай, натягивая поводки, и шевалье вынужден был ретироваться. И вдобавок женщина исчезла сразу после окончания спектакля.
Сам же спектакль был почти сорван. Происходящее на сцене мало интересовало зрителей, все то и дело обращали взгляды на ложу де Салора, где явно происходило нечто скандальное, но из-за ограждения и отсутствия света не было видно, что именно. В полутьме постоянно кто-то двигался, раздавались короткие команды, произнесенные негромким женским голосом, и другие, весьма красноречивые звуки.
Это событие будоражило орлейский свет еще долгое время, но завеса тайны над ним так и не была приоткрыта, что однажды привело к созданию спектакля «Свора», с треском провалившегося в зимнем сезоне.
@темы: 2 тур, гет, фанфикшен, джен, Pillars of Eternity, кинк: инцест, кинк: UST, кинк: оральный секс, Игры. Кинки. Упорос, командное участие, кинк: orgasm denial, кинк: пет-плэй, Dragon Age, Ведьмак
-
-
29.11.2020 в 21:54Не мой кинк совершенно, но счастливый Алотик - это всегда хорошо!))) Отличная женщина, весьма ему подходит. Будет раскрепощать его дальше и заботиться. Эльфийка, опять же))
Athair
Написано очень здорово, горячо и дрочно, но снова тааак горько! Цири у меня сочувствия не вызвала, а вот Дуду...
Большой театр
Поорала от души
А Гери и Сэми остались дом сторожить, да?))
-
-
03.12.2020 в 10:59Индийские фильмы и латиноамериканские сериалы: Объект любви оказался кровным родственником - вот она, драма!
Wiedzminverse: Это у вас просто допплеров нет
Если честно, сложно мне представить Цири, вожделеющую Эмгыра, но написано горячо. И драма, драма!
-
-
03.12.2020 в 21:49А Гери и Сэми остались дом сторожить, да?))
Ды! Ну потому что кто-то же должен
-
-
07.12.2020 в 22:45очень понравилось! чудесный алот. с этой его сорочкой, ужимками и проблемами с доверием - ну ах
-
-
07.12.2020 в 23:22